Ultra (криптоанализ)

«Ультра» (англ. Ultra) — условное обозначение, принятое британской военной разведкой в июне 1941 года (во время Второй мировой войны) для перехваченных и дешифрованных Блетчли-парком особо важных секретных сообщений противника^[1]. Позже «Ультра» стало стандартным обозначением среди западных союзников для всех сообщений такого типа. Название возникло из-за того, что эта информация была важнее, чем информация наивысшего уровня секретности в британской классификации (Most Secret) и поэтому получила кодовое имя Ultra secret^[2]. Также в разное время использовались другие кодовые имена. Изначально британская разведка присвоила этим данным имя Boniface. В США для дешифрованных японских сообщений использовалось имя Magic.

Большая часть немецких сообщений шифровалась на машине «Энигма». Теоретически машину было невозможно взломать, но недостатки практического использования позволили осуществить взлом. Термин «Ультра» часто используется как синоним словосочетания «взлом „Энигмы“». Но «Ультра» также включает в себя взлом немецких машин Lorenz SZ 40/42, которые использовались немецким верховным командованием, машины «Хэгелин»^[3] и других итальянских и японских машин и шифров, таких как Purple и JN-25^[en].^[1]

Многие и тогда, и сейчас отмечали, что «Ультра» оказалась чрезвычайно полезной для союзников. Уинстон Черчилль сказал королю Георгу VI: «Именно благодаря „Ультре“ мы выиграли войну»^[4]. Фредерик Винтерботам цитировал главнокомандующего западным фронтом союзных сил Дуайта Д. Эйзенхауэра, который в конце войны сказал, что «Ультра» оказалась решающей для победы союзников^[5]. Сэр Гарри Хинсли, официальный историк британской разведки времён Второй мировой войны, сделал аналогичную оценку «Ультра», говоря, что это сократило войну «не менее чем на два, а, может, и на четыре года», и что неясно как закончилась бы война, если бы «Ультры» не было^[6].

Большая часть разведданных была получена из перехваченных вражеских радиосообщений, которые были зашифрованы различными шифровальными машинами. Эти данные дополнялись материалами, получаемыми из радиокоммуникаций другими методами (например, анализ трафика и радиопеленгация). На ранних этапах войны, особенно во время восьмимесячной «странной войны», немцы могли передавать большую часть своих сообщений с помощью наземных линий, поэтому им не было необходимости активно использовать радио. Это означало, что у Блетчли-парка было некоторое время, чтобы накопить опыт сбора данных и начать дешифрование сообщений в различных радиосетях. Первоначально сообщения, зашифрованные «Энигмой», были одной из главных причин, по которым немецкие воздушные силы обладали преимуществом, так как они больше использовали радио для передач срочных сообщений. Однако имелся опасный недостаток широкого использования радиоканалов, поскольку немецкие операторы связи плохо соблюдали протоколы безопасности, что создавало уязвимости, позволяющие взломать шифр.

Шифровальные машины стран «оси», дешифрованные сообщения которых служили источником данных «Ультра»

«Энигма» (без футляра)

Lorenz SZ 42 со снятым кожухом

Часть японской шифровальной машины Purple

«Энигма» относится к семейству электромеханических роторно-шифровальных аппаратов. Она реализовывала полиалфавитный шифр, который считался абсолютно надёжным с практической точки зрения в 1920 году, когда вариант коммерческой модели D был впервые использован немецкими военными. Немецкая армия, ВМС, ВВС, нацистская партия, гестапо и немецкие дипломаты — все использовали «Энигму» в различных вариантах. Например, абвер (немецкая военная служба разведки) использовал четырёхроторную машину без коммутационной панели, а ВМС использовали управление ключами, отличное от армейского или применяемого в ВВС, что значительно усложняло криптоанализ сообщений. Каждый вариант требовал своего подхода с точки зрения криптоанализа. Коммерческие версии были не столь защищёнными; утверждают, что Дилли Нокс из GC&CS взломал один из коммерческих вариантов ещё до войны. Впервые военная модель «Энигмы» была взломана в декабре 1932 года польским Бюро шифров. После этого поляки читали сообщения, зашифрованные «Энигмой» до начала Второй мировой^[7]. Но в 1939 году немцы многократно усложнили свои системы, что привело к необходимости улучшения оборудования у поляков до такого уровня, какой они уже не могли себе позволить^[8]. 25 июля 1939 года, всего за пять недель до начала Второй мировой войны, Польское бюро шифров передало копии «Энигмы» и материалы по методам дешифрования сообщений своим французским и английским союзникам^[9]. Математик и криптоаналитик из Блетчли-парка Гордон Уэлшман писал: «„Ультра“ никогда не достигла бы такого успеха, если бы мы в последний момент не получили от поляков информацию об устройстве военной модели „Энигмы“ и используемых операционных процедурах»^[10]. Из опросов немецких криптографов, проведённых после войны, можно понять, что они допускали возможность взлома машины, но предполагали, что для этого потребуется недостижимо большое количество ресурсов^[11]. Лишь то обстоятельство, что поляки начали взлом «Энигмы» очень рано и глубоко изучили механизм её устройства, позволило западным союзникам успешно взламывать немецкие шифры после начала Второй мировой войны^[10].

Весной 1941 года немцы начали внедрять системы потокового шифрования сообщений по телетайпу для стратегических радиолиний точка-точка, которым англичане дали общее кодовое имя Fish (с англ. — «рыба»)^[12]. Использовалось несколько систем, основными были Lorenz SZ 40/42 (под кодовым именем Tunny (с англ. — «тунец»)) и Siemens & Halske T52 (под кодовым именем Sturgeon (с англ. — «осётр»)). Эти системы шифрования были также успешно взломаны. Для взлома использовали компьютеры «Колосс», которые были первыми цифровыми программно-управляемыми электронно-вычислительными машинами.

Вступая в войну в июне 1940 года, итальянцы использовали книгу кодов для большинства своих военных сообщений. Исключением стали ВМС Италии, которые в начале 1941 года стали использовать один из вариантов роторной шифровальной машины «Хэгелин» C-38^[13]. Она была взломана в 1941 году итальянским подразделением GC&CS в Блетчли-парке^[14].

На тихоокеанском театре военных действий японская шифровальная машина, которую американцы назвали Purple, использовалась для передачи дипломатических сообщений высшего уровня. Она реализовала полиалфавитный шифр замены, но, в отличие от «Энигмы», это не роторная машина, она основана на электрических шаговых переключателях. Машина была взломана спецслужбой американской армии SIS.

Дешифрованные сообщения Purple использовались не только на тихоокеанском театре военных действий. Примером могут служить подробные отчёты от посла Японии в Германии, которые шифровались на Purple. В эти отчёты было включено мнение посла о военной ситуации в Германии, её текущей стратегии и намерениях, отчёты о проверках (например, проверка качества обороны пляжей Нормандии) и доклады о длинных интервью с Гитлером.

Говорят, японцы получили «Энигму» ещё в 1937 году. Неизвестно, была ли она подарена их немецкими союзниками или Япония приобрела коммерческую версию. Японцы не использовали её для передачи своих сообщений высшего уровня секретности, вместо этого они развивали собственные машины.

Получаемые из перехвата радиоэлектронных сообщений армии и ВВС данные, дешифруемые в Домике 6 Блетчли-парка, объединялись и структурировались в Домике 3 и изначально распространялись под кодовым именем Boniface^[16], означавшим, что они были получены от проверенного агента в Берлине. Данные по «Энигме» для ВМС, которыми занимались в Домике 8, направлялись через Домик 4 в британское адмиралтейство^[17], где они получили имя Hydro^[16]. Кодовое имя «Ультра» начали использовать в 1941 году^[18] по предложению командора Джеффри Колпойса.

Передача информации «Ультра» командирам и войскам союзников была связана с риском утечки. Ввиду этого большое внимание уделялось сохранению информации и её источников в секрете. Распространение информации «Ультра» заинтересованным полевым командирам проводила MI6, используя «Специальные подразделения связи» (Special Liaison Units, SLU), прикреплённые к основным командирам армии и ВВС. Процесс был организован и контролировался от имени MI6 капитаном Фредериком Винтерботамом. Каждое такое подразделение связи включало в себя разведчиков, связистов и криптографов. Его возглавлял офицер британской армии или британских воздушных сил, как правило, майор, называвшийся «Специальный офицер связи». Основной функцией офицера связи или его заместителя была передача информации «Ультра» командиру группы, к которой он был привязан, либо к другим штабным офицерам. В целях защиты «Ультра» были приняты специальные меры предосторожности. Офицер связи доставлял информацию получателю, находился при нём, пока информация не была изучена, затем забирал сообщение и уничтожал. К концу войны насчитывалось около 40 SLU по всему миру.^[19] Стационарные SLU существовали в адмиралтействе, военном министерстве, министерстве авиации, RAF Fighter Command, стратегических ВВС США в Европе (Wycombe Abbey) и других стационарных штаб-квартирах в Великобритании. Эти подразделения имели постоянную связь с Блетчли-парком при помощи телетайпов. Мобильные SLU были прикреплены к штаб-квартирам действующей армии и военно-воздушных сил, и использовали радиосвязь, чтобы получать разведывательные сводки. Первый мобильный SLU появился во время французской кампании 1940 года. SLU был прикреплён к британскому экспедиционному корпусу под командованием генерала Джона Стендиша Горта. Первыми офицерами связи были Роберт Гор-Браун и Хамфри Плауден^[20]. Второй SLU в 1940-х годах был прикреплен к RAF Advanced Air Striking Force в Мо под командованием вице-маршала авиации Лиона Плайфаера. Этим SLU командовал командир эскадрильи Ф. В. Лонг.

В 1940 году началась подготовка к обработке информации Boniface (позже Ultra) в британских разведывательных службах. MI5 открыла «Специальное исследовательское подразделение B1(b)» под управлением Герберта Харта. В MI6 эти данные обрабатывались «Отделом V», базировавшимся в Сент-Олбанс^[21].

Система связи была основана Ричардом Гамбьер-Пэрри^[англ.], который с 1938 по 1946 год был главой «Отдела VIII» в MI6, находившимся в Уэддон-Холле в Бакингемшире. Сообщения «Ультра» от Блетчли-парка отправлялись с помощью наземных линий связи в Отдел VII. Оттуда они при помощи радиопередатчика передавались в SLU. Элемент связи каждого SLU называли «Специальный коммуникационный блок» (Special Communications Unit, SCU). Радиопередатчики были сконструированы в Уэддон-Холле, в то время как приёмниками были National HRO, сделанные в США. SCU обладали высокой мобильностью, впервые такие устройства использовались в гражданских автомобилях «Паккард». Известны следующие SCU^[22]: SCU1 (Уэддон-Холл), SCU2 (Франция до 1940 года, Индия), SCU3 (Хэнслоуп-парк) SCU5, SCU6 (возможно, Алжир и Италия), SCU7 (учебное подразделение в Великобритании), SCU8, SCU9 (Европа после высадки союзников в Нормандии), SCU11 (Палестина и Индия), SCU12 (Индия), SCU13 и SCU14. Криптографический элемент каждого SLU доставлялся ВВС и был основан на машине TYPEX и шифре Вернама. Сообщения «Ультра» от операционно-разведывательного центра адмиралтейства Великобритании передавались кораблям в море с помощью радиосвязи и шифровались шифром Вернама^[23].

В большинстве дешифрованных сообщений не было достаточно важной информации, чтобы отправлять её военным стратегам или полевым командирам. Организация, интерпретация и распространение данных разведки, полученных из сообщений «Энигмы» и других источников, было сложным занятием. Американцы не признавали этого до нападения на Пёрл-Харбор, но после быстро изменили своё мнение^[24]. В Блетчли-парке хранилась огромная база всех перехваченных и дешифрованных сообщений.^[25] Для каждого сообщения фиксировали радиочастоту, дату и время перехвата и преамбулу, в которой содержались идентификатор сети, время отправки сообщения, позывной отправителя и приёмной станции. Это позволило связывать новые сообщения со старыми.^[26] В базе содержался каждый человек, каждый корабль, всё оружие, каждый технический термин и повторяющиеся технические фразы, военный жаргон, которые могли быть использованы как подсказки^[27]. Впервые с начала войны сообщение «Энигмы» было дешифровано поляками на ПК Бруно 17 января 1940 года (сообщение было передано тремя месяцами раньше). К началу битвы за Францию (10 мая 1940 года) немцы сделали значительные изменения в устройстве «Энигмы». Тем не менее, криптоаналитики Блетчли-парка ожидали этого, и смогли совместно с ПК Бруно возобновить дешифрование сообщений с 22 мая, хотя зачастую с некоторой задержкой. Информация, получаемая из этих сообщений, была мало полезна в быстро развивающейся ситуации. С 1940 года количество дешифруемых сообщений «Энигмы» постепенно росло. Получаемая информация полностью ограничивалась сообщениями Люфтваффе. Однако на пике битвы за Средиземноморье в 1941 году Блетчли-парк ежедневно дешифровывал 2000 сообщений «Хэгелина» итальянских ВМС. Ко второй половине 1941 года дешифровывались 30 000 сообщений «Энигмы» в месяц, дойдя до 90 000 сообщений в месяц от «Энигмы» и Fish вместе взятых^[13].

Примеры использования информации «Ультра»:

• К концу 1940 года был взломан шифр «Энигмы». В числе полученной информации были и сведения о подготовке вторжения в СССР, включая состав сил, направления ударов и время начала операции. Несмотря на риск раскрытия источника, сведения были переданы советскому правительству по дипломатическим каналам^[28]. Однако Сталин не поверил в возможность нападения^[29].
• В начале 1942 года группа в Блетчли-парке взломала шифр «Лоренца», применявшийся для шифрования сообщений высшего руководства Третьего рейха^[28][30]. Первым практическим результатом этого успеха стал перехват планов наступления немцев в районе Курска летом 1943 года. Эти планы были немедленно переданы советскому руководству^[28]. Для передачи в СССР сведений об операции «Цитадель», полученных из дешифрованных сообщений, британская разведка использовала швейцарскую подпольную группу, известную советской разведке под псевдонимом Lucy; по легенде, созданной британской разведкой, эта группа располагала источником в верхах немецкого командования.^{[источник не указан 825 дней]} Переданные СССР сведения содержали не только направления ударов на Курск и Белгород, но и состав и расположение атакующих сил, а также общий план операции «Цитадель»^[30]. На этот раз руководство СССР отнеслось к британскому сообщению с должным вниманием и провело соответствующие оборонительные мероприятия. Немецкие планы были сорваны и в войне на Восточном фронте наступил перелом^[30].

Союзники были серьёзно обеспокоены возможностью обнаружения странами «оси» того факта, что «Энигма» была взломана. Англичане, как говорят^[31][32], были более дисциплинированы в принятии различных мер для защиты, чем американцы, и эта разница была поводом для трений между ними. Это было что-то вроде шутки в Дели: английская «Ультра» находилась в большом деревянном доме на землях Дома правительства. Защищали её деревянная заслонка на двери с колокольчиком и сидящий рядом сержант. И эту хижину не замечал никто. Американские данные хранились в большом кирпичном здании, окружённом колючей проволокой и охраняемом вооруженными патрулями. Люди, возможно, не знали, что конкретно там было, но они, конечно, думали, что это что-то важное и секретное. Чтобы замаскировать источник, из которого союзники получали информацию для нападений на корабли снабжения стран «оси», направляющиеся в Северную Африку, отправлялись поисковые подводные лодки и самолеты. Эти разведывательные поиски или их радиопередачи наблюдались вооруженными силами стран «оси», которые в итоге приходили к выводу, что их корабли обнаруживались с помощью обычной разведки. Они предполагали, что в Средиземном море находилось около 400 подводных лодок союзников и огромный парк самолетов-разведчиков на Мальте. На самом деле было всего 25 подводных лодок и лишь три самолета^[13]. К 1945 году большинство немецких сообщений можно было дешифровать за один-два дня, в то время как немцы оставались уверены в своей безопасности^[33]. Если бы они имели веские основания подозревать, что машина была взломана, они сменили бы систему, заставив криптоаналитиков союзных сил начать с нуля.

До сих пор обсуждается влияние взлома союзниками «Энигмы» на ход Второй мировой войны. Кроме того, есть мнение, что вопрос должен быть расширен и включать в себя влияние «Ультра» не только на ход войны, но и на послевоенный период. Фредерик Винтерботам, первый автор, осветивший влияние взлома «Энигмы» на ход Второй мировой войны, также сделал самую раннюю оценку послевоенного влияния «Ультра», которое можно ощутить и в XXI веке. «Пусть никто не обманывает себя телевизионными фильмами и пропагандой, которые показывают войну, как некий большой триумф, — говорит Винтерботам в главе 3, — это, по сути, очень односторонний взгляд на происходящее, и читатель должен задуматься, могли […] ли […] мы выиграть [без] „Ультра“»^[34]. Существует мнение, что если бы послевоенные политические и военные руководители были осведомлены о роли «Ультра» в победе союзников во Второй мировой войне, эти лидеры, возможно, были бы менее оптимистичны относительно военной ситуации после Второй мировой войны. Филипп Найтли предполагает, что «Ультра», возможно, способствовала развитию холодной войны^[35]. Существование «Ультра» не разглашалось западными союзниками. СССР, который мог знать о существовании «Ультра» из информации, полученной через Кима Филби и Энтони Бланта^[35], имел повод для ещё большей подозрительности по отношению к своим бывшим военным союзникам.

В другом языковом разделе есть более полная статья Ultra (англ.). Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода